Биография

Джон Одян  — композитор, дирижёр и пианист, в чьей музыке отражаются его армянские корни, классическая подготовка и свободные импровизации.

ОФИЦИАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ:

Джон Одян  — композитор, дирижер и пианист, который работает во множестве различных жанров: от классики до джаза, от рока до рэпа и традиционного авангардного театра. Музыка Одяна передает эмоции от глубокой меланхолии до полного азарта. Его цепляющие мелодии, замысловатые ритмы и эмоциональная напряженность отражают как его армянские корни и академическую подготовку, так и годы, когда он был передовым джазовым импровизатором.

Одян получил степень магистра по музыкальной композиции и дирижированию в Университете искусств Филадельфии. Джон также провел несколько лет в Университете Наропы в Боулдере, штат Колорадо, где изучал игру на фортепиано и импровизацию с Артом Лендом, Ральфом Таунером, а также литературу и поэзию с Алленом Гинзбергом и Уильямом Берроузом.

Джон параллельно преподавал композицию и теорию музыки в Университете Искусств и был дирижером Нового музыкального ансамбля Филадельфии и вторым дирижером Филадельфийского молодежного оркестра. Следующим шагом было создание первой в Филадельфии полностью цифровой музыкальной студии, где он начал свою карьеру сочинением музыки для кино и телевидения. В течение последних 15 лет он написал музыку к более чем 250 документальным фильмам и получил премию New York Emmy Award за “Лучшую музыку к документальным фильмам”.

Музыка Джона звучит во многих художественных фильмах, танцевальных пьесах, камерных музыкальных ансамблях, театральных постановках и более чем в 300 документальных фильмах. Его музыкально-театральную пьесу “Sweet Theresiendstadt”, спродюсированную En Garde Arts и Theater Archa, играли в Праге в течение года, прежде чем отправиться с ней в тур по Варшаве и Берлину. А также, будучи избранным на должность главного дирижера в  Sundance Theater Institute, он сотрудничал с такими ведущими театральными фигурами, как Энн Богарт и Исраэль Хоровиц. Джон является двукратным лауреатом премии New Dramatist Frederick Loewe award в жанре мюзикла.

ВЕРСИЯ ДЖОНА:

Я вырос в традиционной армянской семье и до девяти лет слушал исключительно армянскую музыку на магнитофоне моего отца. Не думаю, что у них были другие записи, кроме плохо сделанной “Best of Classics” (об этом чуть позже). Я не помню ничего из того, что со мной было тогда… (мой психоаналитик говорит, что я подавляю эти воспоминания) до одного дня, когда мне было 10 и у моей старшей сестры появилось пианино. Моих родителей не было дома, а сестра была не так уж заинтересована, и я сел за пианино и очень долго сочинял мелодии.

Много лет спустя я продолжаю сочинять музыку на фортепиано. Это то, что я по-настоящему умею делать. Хотя это была не самая легкая жизнь, она уберегла меня от участи несовершеннолетнего преступника или наркомана. Я сидел на уроках моей сестры и скоро сам стал учиться игре на фортепиано. Я делал заметные успехи  первые полгода. Не знаю, стала ли моя игра лучше с тех пор (?).  К счастью, мой учитель, по совместительству преподававший игру на пианино, был достаточно проницательным, чтобы отправить меня к лучшему учителю в близлежащий к Филадельфии город, и тогда начались уроки “классической” музыки.

Затем я получил степень магистра по музыкальной композиции и дирижированию, но также занимался джазом, авангардной импровизацией и преподаванием. Лето я проводил в Институте Наропы в Боулдере, в Колорадо, набираясь опыта не только на факультете музыки, но и в знаменитом отделении литературы, где работали Аллен Гинзберг, Уильям Берроуз, Грегори Корсо и многие другие из керуаковской школы Свободной Поэтики.

Я переехал в Нью-Йорк, увидел цены на жилье и сразу перестроился в более “коммерческого” композитора фильмов и телевидения. После 15 лет работы, когда мне приходилось писать музыку для других по 18 часов в день, я однажды проснулся и решил, что с меня хватит. С тех пор я никогда не писал музыки для других, только для себя… о, и для моей напарницы, Бет Уильямс.

Вот мы и дошли до Бет Уильямс. Я слышал о Бет, и даже пару раз видел в городе, но все началось на перформансе арт салона, где я понял, что она мой музыкальный двойник. Она одинаково хорошо владела музыкальными жанрами, в которых я не ориентировался, но всегда тайно мечтал заняться (песня, мюзикл, опера). Думаю, это, наоборот, делает ее моей противоположностью, но вы поняли, о чем я. Мы собрали все, что любили — этническая музыка, импровизация, перформанс — и добавили мой опыт в процветающей звукозаписывающей студии. Так родился Epiphany Project.

Теперь мы вместе путешествуем по миру, выступая с разными музыкальными проектами (Bet Williams Band, Epiphany Project, Naghash Ensemble, Music by John Hodian). Это иногда сбивает с толку промоутеров и агентов и даже наших фанатов, но нам удается все уравновешивать, поскольку мы всегда готовы к любым обстоятельствам. С нашей музыкальной и географической шизофренией иногда кажется, что у меня нет корней. Но в хорошие дни я чувствую, что у меня есть корни, просто они растут по всему миру!